Искали?






Микки Рурк: не боксом единым! (Part VI)

Микки Рурк: не боксом единым. Часть 6В 1988 году Рурк впервые пишет сценарий к фильму, в котором сам же и снимается в главной роли. «Домосед» (или, по-другому, «Свой парень») - драматическая история буйного, грубоватого и сильно напоминающего характером Микки боксёра, который вовсе не прочь при оказии «залить сливу». Прототипом главного героя стал некий безымянный парень, один из спортсменов, что занимался в секции вместе с юным Рурком и чьё многообещающее будущее в боксе оказалось перечёркнутым в результате проблем с дисциплиной. Все сцены боксёрских поединков в фильме - не поддельные: Рурк всегда был за реалистичность. Постановщиком оных стал Билл Слейтон - первый тренер Микки по любителям.

Однажды вечером, после очередного изнуряющего дня съёмок, кое-как выпав из ринга, Микки подмигнул бывшему тренеру и вроде бы весело произнёс: «Так как, Билл, я всё-таки мог бы стать чемпионом мира, а?» Опешивший старик, проглотив комок в горле, молча кивнул - да, мол, разумеется. И в следующий миг опешил ещё больше: Микки, чьё настроение всегда было подобно переменчивой погоде в тропиках, набросил на голову полотенце и торопливо зашагал в гримёрку, всхлипывая на ходу... История затяжной взаимной ненависти Рурка и Голливуда неизвестна лишь очень далеким от кинематографа.

Мало кто смог бы настолько полно и почти безвозвратно разрушить великолепную карьеру, разругаться с влиятельными киношными функционерами, бывшими голливудскими приятелями, партнёрами и коллегами. Микки преуспел и в этом. Да что там - сотрудничество Рурка и Голливуда всегда напоминало попытки смешать в одно целое воду и масло, даже в первые, дебютные годы кинокарьеры. Не было у Микки той американской «своей-в-доску-нормальности», которая в обязательном порядке должна быть у актёров, что спят и видят себя суперзвёздами. Такого парня не увидишь в рекламных роликах, расхваливающим достоинства китайского автопрома или вкусовые качества каких-то чипсов.

Микки не торгаш, и подобная «проституция лицом» его никогда не трогала, хотя предложений в период расцвета было предостаточно. Уважаем. Он никогда не был обывателем в кино, и коммерческая сторона синематографа беспокоила его постольку поскольку. Не быть ему ни Томом Крузом, ни Мэлом Гибсоном, ни Томом Хэнксом, ни даже тем, кто, согласно теории заговоров, «скопировал» его стиль и стал... Брюсом Уиллисом. Произошло это не вдруг.

Рурк, умеющий чувствовать искусство изнутри, а не быть в нём заработка ради, медленно, но верно (выпивка и наркотики, ставшие к тому времени неотъемлемой частью его рок-звёздного образа жизни, только способствовали падению...) начинал закипать... «Я просто не мог вынести того, как многие относятся к профессии актёра! Как, спрашиваете? Да почти все в этом бизнесе - банальные проститутки! - оглядываясь назад на конец 80-х годов режет свою правду Микки. - Я был молодым идеалистом и в упор не замечал, что в массовой киноиндустрии почти нет места для тех, кто хочет просто играть.

Я только-только закончил актёрскую школу и чувствовал себя на пике возможностей. Но меня «забыли» там научить, что мейнстрим-кино - это бизнес, а не искусство. Нувориши мне даже прямо заявляли: снимешься в фильме, касса которого будет меньше ста «лимонов» - и тебе как актёру крышка. Тебя просто не будут воспринимать всерьёз. Постепенно эта бизнес-хренота настолько меня достала, что я себя возненавидел. Актёра в себе. У меня душа болела: ведь всем там плевать, лучший ли ты актёр, умеешь ли красиво и правдоподобно играть, отличаешься ли от голливудской конвейерности... Любой туповатый качок может стать здесь «суперстаром». Я понемногу сходил с ума и временами впадал в ярость от своей идеалистичности и наивности, что конфликтовали с реальностью.

В Голливуде нет места таким понятиям, как честность и достоинство. Они здесь - привилегия считанных единиц, настоящих легенд кино. Все остальные - жадные до денег производители ширпотреба». Стоит ли удивляться, что после таких эскапад, подкреплённых постоянными, зачастую немотивированными и даже просто дурацкими отказами на любые предложения со стороны режиссёров и продюсеров, «Фабрика грёз» повернулась к недавнему ещё любимчику спиной? Это сейчас, повзрослев и - как будто - помудрев, Микки с сожалением говорит о десятках упущены шансов.

А тогда, отказавшись от многих ролей, за которые другие актеры получали подчас «Оскара», и проигнорировав предложения сняться в картинах авторитетных Скорсезе, Тарантино, Демме, Бессона и Антониони, Рурк, чьи доходы сократились в начале 1990-х с миллионных гонораров до пары сотен долларов в месяц, впал в депрессию, запил, стал постоянным клиентом полицейских участков и антигероем новостей кинокультуры (этим только дай повод для травли - и всё, пиши, пропало. Рурк же завалил Поводами этих «карасей пера»).

По большому счёту, в это время Рурка стало «модно» изображать этаким больным на всю голову негодяем. Мол, ещё один проиграл в схватке с большими деньгами и славой. Возможно, где-то здесь и была правда. Но точно было тщеславие, взращённое на почве некоего высокомерия, присущего практически всем талантливым творческим личностям; одни его скрывают и борются с ним, другие же - нет. К хорошему быстро привыкают, и Микки оказался не готов к тому, что теперь придётся не жить с шиком, а выживать.







 

Copyright © 2009—2016 | By POMINOFF.RU